Рожков по прежнему почти ко всему и ко всем в сороковых испытывал (хотя и очень разное в мере своей глубины) некое глубинное отторжение. Его 2018 оставался для него эталоном «как надо».
Его снобизм лишь очень слегка начал крошиться от людей рядом. Таких в первую очередь, как Иоффе, Брук, Лебедев и «свои» прогеры… а по настоящему позже примирила его с окружающей действительностью позже только та, которая в последние августовские дни и почти весь сентябрь 42-го терзалась причинами столь крутой перемены в собственной жизни, благодаря которой удостоилась личной беседы с самим Президентом США.
И раз за разом не находила ответа, не понимая, что уже успевшая (в отличие от её самой) сделать звёздную карьеру на ролях милых и простых девушек — подростков Дина Дурбин лишь с предельной ответственностью отнеслась к заданию Франклина Делано Рузвельта.
Отыскать красивую, неглупую, имеющие некие реальные таланты на почве пения и танца ни с кем не связанную узами брака или обременённую детьми, не избалованную успехом и жизнью старлетку, готовую пробиваться наверх, к высочайшей цели..
Разумеется, при всех симпатиях Рузвельта лично к Дине, о цели, которую получит выбранная той девица, сама Дурбин ничего не узнала. Всего лишь деликатное поручение от самого Президента США, за которое имело смысл взяться и выполнить со всем тщанием.
Да и старлетка, взятая в штат Белого Дома, пока лишь получила общие указания — за короткое время максимально подучить хотя бы основы русского языка (Мистер Боулен оказался тут очень кстати, как и в доведении в сжатой форме некоторых, не связанных с «путешествием во времени», указаний)
И, как у улыбкой поведал Маргарет Рузвельт, по возможности — очаровать «специального гостя Президента США из СССР». Но — не собой, а Америкой. Страной свободы и равных возможностей. Которая, к слову говоря, именно что улыбнулась ныне и ей самой, такой же эмигрантке, как и Дина Дурбин, ставшей самой высокооплачиваемой актрисой США 1940 — го года.
А что уж там может сложиться (или нет).. лично у неё, Маргарет, с «человеком из СССР..» — то лишь дело, касающееся их двоих — лишь размышлял и не дал ни единого намёка об этом Президент США.
Как сойдутся звёзды..
Маргарет… пока просто Маргарет..
..Ну почему и сам Президент и господин Боулен, ничего ей не сказали об «специальном госте»? Кто он, как выглядит, да хотя бы, сколько ему лет?
Неужели это какой-то важный большевистский… заместитель «дядюшки Джо»? Старый и капризный..
Маргарет почти ничего не знала о России, кроме того, что там двадцать с чем-то лет назад произошла революция, был свергнут их царь и ныне «Советская Россия» (под непонятно что обозначающим названием «СССР») — союзник Америки против Гитлера..
Маргарет ныне тщательно изучала несколько учебников об истории огромной страны за океаном, за пределами известной хоть сколько-то ей Европы..
Глава 9 — Сентябрьские разговоры
Середина сентября 1942. Район Кунцево, «Ближняя» дача. Сталин И.В.
Успешный «Харьковский контрудар» вызвал у товарищей что-то, о чём обычно весьма осторожный в отношении политических моментов Шапошников, не сдержавшись, в беседе один на один, высказался:
—..Может создать некие ощущения. Как после Москвы, в «тот раз»..
«Головокружение от успехов» новое. Да. Именно так и вышло!
И оно вылилось даже не в то, что «Группа Мерецкова» и Генштаб КА в целом, снова скорректировали планы, нарушенные немецким прорывом, который пришлось ликвидировать с помощью задействования немалых резервов. И даже не в то, что высшие генералы предложили продолжить наступательные действия осенью. Мотивация товарищей военных была понятна и вкратце её можно было обрисовать так — да, мы понесли немалые потери при ликвидации прорыва фронта, но наши лучшие части показали, что уже сейчас готовы к фронтовым операция! Опыт «той» войны и собственный, заработанный войсками и нами самими — высшими штабистами, действительно есть, у нас всё в армии лучше, чем «тогда», у немцев — всё хуже! Благоприятная возможность должна быть использована. Да, подступающая распутица скоро замедлит и начнёт сковывать наши части, но немцы лишаются способности маневрировать резервами, которых у нас, как не крути, всё же больше! Т. е. ухудшение погодных условий, сказываясь на обеих сторонах, сильнее действует на немцев..
Самое плохое было — на взгляд Сталина, то, что Политбюро подспудно с сентября, едва стали ясны успешные итоги нашего удачного контрнаступления, начало давить на генералитет. Он сам остался в этом вопросе в меньшинстве, и, неопределённо высказавшись при обсуждении итогов «Харьковского контрудара» и стратегического вопроса «как действовать дальше», фактически заложил направление мыслей в верхах.
С одной стороны, соратники (да и, положив руку на сердце — и он сам) не лезли к военным, но тон их речей, столь явно высказываемые пожелания (как в официальных речах, так и в работе и, в общем настроении), не могли не сказаться на том, чего желали все — побыстрей вышвырнуть немцев с советской земли… говоря языком будущего — «общественный запрос» неожиданно вклинивался в чисто военные расчёты.
Если год 41-й был годом упорной обороны, то 42-й виделся в настроениях населения советской страны, всех — «от солдата до генерала», «от рабочего до генсекретаря» решающим..
Могло ли сие быть поспешными и необдуманными надеждами или, действительно, осенью можно было нанести немцам новый удар? Возможности, в целом, были, как и сформированные по волнам мобилизации, уже сколько-то обученные и оснащённые новые соединения. Но хватит ли этого для именно того финального, решающего удара, после которого фронт неудержимо покатится на запад?
Это был главный вопрос.
С удивлением он обнаружил, что сам поддаётся моменту. И рассматривает мысль — а что, вот если прямо сейчас нужно нажать? Ведь все расчёты и сравнения (не речи с трибун соратников, направленные на агитационно-массовую работу, а работа Генштаба!) показывают, что СССР намного сильнее, чем в «тот раз»!
Ведь смогли не пропустить немцев в 1941 к Москве! Даже Смоленск удержали, в восточной Украине вот только что отбили прорыв, Крым и Одесса — по прежнему наши, и, тем более к Сталинграду прорыва не будет. Блокады города Ленина нет! Результаты — зримы и весомы. Но… сейчас только 1942. Что задумали немцы? Только ли более ранний, чем «тогда» переход к тотальной мобилизации всех сторон жизни Германии? Разведывательные сводки — как свои, так и некоторая информация от союзников из США и Великобритании, не показывали ничего такого, что принципиально бы выбивалось из знаний «иной истории».
Что и как ещё предпримет Германия? Прорыв к Харькову выглядел неким логичным повторением хода замыслов немцев из «1942 года иной истории» со смещением усилий от Московского направления на юг, с дальнейшим теоретическим (очень теоретическим в «этот раз»!) прорывом к Каспию и Кавказу. Но мы же очень быстро отразили угрозу Харькову… что ещё предпримут сейчас немцы?
Да, РСЗО, говоря термином будущего, они применили очень эффектно, массированно и эффективно, обыграв нас, в какой-то мере, на том, на что мы сами ставили ещё «тогда». Но всё равно успех у немцев вышел лишь тактический.
Так что ещё?
День за днём шла война «по-новому», но обсуждение того, «что будет после» не отпускало соратников и его самого.
Да, сейчас (именно сейчас..), можно и должно было тратить силы и средства на некоторые направления — такие, как атомный проект, реализация которого позволила подойти почти вплотную к первому намеченному испытанию специзделия и которая, в своём развитии, гарантировала чистое и мирное небо над страной на почти столетие вперёд, если ориентироваться на опыт неведомо где (в какой-то «иной Вселенной») оставшегося мира Рожкова и в 21 веке.