– Что ты сможешь сделать с таким малым числом людей? – Федор в сомнении покачал головой. – Корбин является довольно мощной крепостью, с горсткой драгун его не взять.
– По крайней мере, я не позволю увезти Натали в глубь Улории. А там посмотрим, что можно сделать на месте.
– Я дам тебе три драгунских полка, – согласился царевич, – но ты пообещаешь мне не делать глупостей!
– Обещаю, – легко согласился я, заранее зная, что лгу.
– Ну-ну, – усмехнулся наследник престола, – Алешка, неси бумагу, приказ буду писать!
– Господин Матвеев, – обратился я к красномундирнику, в то время как командующий был занят писаниной, – найдется у Сыскного приказа ловкий человечек, владеющий улорийским письмом и способный подделывать подписи?
– Странные вопросы задаете, ваше сиятельство, – полковник с интересом посмотрел на меня, – может, расскажете о том, что задумали?
– Одну минуту, полковник, – теперь я обратился к Федору: – ваше высочество, в Воинском приказе найдется пара-тройка корабельных чертежей?
– Найдется, – буркнул Федор Иванович, – давай уже, рассказывай!
И я рассказал о своей задумке, призванной если не сгладить нашу конфликтную ситуацию с Фрадштадтом, то значительно обострить их отношения с Яношем.
– Ну, ты, Миха, змей коварный! – восторженно прошептал Алексей.
– Это не сработает, – уверенно заявил Матвеев, – слишком наглядно. Да и против наших правил такие действия.
– А грабить наши торговые корабли – это по правилам? – холодно возразил я. – А чужих жен воровать – это по правилам?
– Ну, вы же понимаете, что ситуация с графиней не такая уж однозначная.
– Плевать! Нужно сделать всё, чтобы защитить интересы Таридии. Против нас играют без правил, так пусть не жалуются, если мы тоже не станем их соблюдать!
– Мне нравится твоя мысль, – прервал спор царевич Федор. – Мы даже не отдадим фрадштадтцам бумаги, только позволим снять копии. Поверят или нет, но зерно сомнений будет брошено на благодатную почву. Принимается.
На этом и распрощались. Царские сыновья с Матвеевым отправились в столицу, мы же с Игнатом помчались в обратном направлении, в действующую армию. Время поджимало, нельзя было терять ни минуты.
26
– Пора! – негромко произнес я, отбрасывая луковицу карманных часов в сторону. Больше они мне сегодня не понадобятся, а оставлять при себе бесполезную вещь было ни к чему. Впрочем, кажется, кто-то из разведчиков подхватил нежданный приз на лету – что ж, пусть будет так, лишь бы не мешались они под рукой.
Я первым опустился в воду и осторожно, стараясь не шуметь, поплыл к высящейся на противоположном берегу пруда крепостной стене.
Три часа ночи. Полумесяц убывающей луны лишь слегка подсвечивает сверху нависшие над землей тяжелые тучи. На западе периодически сверкают молнии, и должно случиться чудо, чтобы дождь не обрушился сегодняшней ночью на Корбин. С одной стороны, это нам на руку – и видимость хуже в такую погоду, и особого рвения исправно нести службу у защитников города не будет. С другой стороны – мало приятного в ночной беготне по грязи и воде, а также в карабканье по мокрым и скользким камням. Правда, нам так и так мокнуть, а вот драгунам и местному ополчению через полчаса на штурм идти, и наверняка они молятся, чтобы успеть провернуть дело «насухо».
В том, что город будет взят, лично я ни минуты не сомневался. Улорийских солдат в городе собралось сотен шесть, включая штатный гарнизон и некоторое количество прибившихся к Курцевичу разрозненных групп разбитой нами королевской армии – явно недостаточно для эффективной защиты городских стен такой протяженности. Тем более что политика, проводившаяся Улорией по отношению к жителям Корбинского края, ни любви, ни понимания у последних не вызывала. Так что переходил я границу с тремя полками, а к исходу третьих суток имел под своим началом почти пять тысяч человек, и желающие принять участие в изгнании подданных улорийской короны продолжали прибывать. Да и в самом городе симпатизирующих Таридии было более чем достаточно, чтобы наместник Яноша Первого не мог чувствовать себя в безопасности.
Корбинский воевода дураком не был и напрасных иллюзий по поводу поддержки населения не питал. Но бывший коронный маршал рассчитывал на помощь генерала Паревича, обещавшего подойти к столице края в ближайшие дни с четырехтысячным отрядом.
Вышеназванный генерал действительно сумел уйти от преследования после Грушовской битвы, но был перехвачен мною уже на территории Корбинского края, и было при нем всего-навсего триста солдат. Вот за подписью этого улорийского военачальника и было направлено в Корбин соответствующее письмо, призванное вселить в князя ложную надежду.
Он ведь прекрасно знал, кто возглавляет погоню, и не мог упустить случая еще разок обставить меня, а возможно, и избавиться раз и навсегда в момент, когда я уверен в своем преимуществе. Но это уж не на того напали, господин Курцевич! На этот раз я не отступал от своих правил и всю округу зондировал посредством хорошо организованной разведки, так что никаких сюрпризов вроде внезапно появляющегося большого неприятельского отряда просто не могло быть.
В общем, не зная, какие мысли блуждают в бритой голове бывшего коронного маршала, я сделал всё, чтобы удержать его от бегства дальше на восток, в центральные области Улории. И мой соперник остался в Корбине. А следовательно, в городе осталась и графиня Ружина. Теперь оставалось только взять город таким образом, чтобы Наталья не пострадала. Вот в этом-то для меня и заключалась главная сложность.
К южной стене города уже третью ночь подряд выкатывали всю нашу артиллерийскую батарею из шести трофейных пушек – эта стена самая протяженная и наименее защищенная, пусть защищающий ее гарнизон постоянно нервничает. Позиции для стрельбы постоянно менялись, чтобы не позволить пушкарям противника пристреляться. И основной лагерь я тоже поставил напротив южных ворот, как толстый намек на направление главного удара. Город довольно сильно вытянут с запада на восток, и от южной стены до расположенного на северном краю Корбинского замка вдвое ближе, чем от ворот западных. По сведениям же, полученным от замковой прислуги, Наталью держали именно в замке, в ее же собственных покоях.
К слову сказать, далеко не все офицеры разделяли мою уверенность в возможности удачного штурма. Многие заявляли о невозможности успеха в условиях отсутствия осадной артиллерии и полноценного обоза с необходимым для штурма инвентарем и инструментом, но я относил эти сомнения на счет отсутствия соответствующего опыта – два из трех полков были недавно сформированными и за плечами имели лишь одно полевое сражение при Грушовке. Я тоже не великий полководец с десятками взятых крепостей в послужном списке, однако эта задача не представлялась мне такой уж сложной. Большая часть стен была всего семи-восьми метров в высоту, ров отсутствовал, южные ворота наспех отремонтировали лишь перед нашим прибытием, артиллерия слабая, гарнизон явно недостаточный. К тому же местные жители с превеликим удовольствием снабдили нас штурмовыми лестницами и вообще готовы были выполнить любой наш каприз. Ну и напоследок стоит упомянуть, что я еще из истории своего прежнего мира был знаком с прецедентом – шведский король Карл Двенадцатый взял Львов силами трех полков, находясь при этом в гораздо менее комфортных условиях. По крайней мере, поддержки местного населения у знаменитого воителя точно не было.
Комбинация будет нехитрой: уже привычная артиллерийская подготовка с южной стороны города сменится усиленной суетой при массовом перемещении войск. Какими бы крепкими ни были нервы у осажденных, но принять подобные движения за подготовку к штурму просто обязаны. Но в то же самое время одетые в маскхалаты передовые штурмовые отряды скрытно выдвинутся к городским стенам с западной стороны, а когда они слаженно полезут на стену, у неприятеля элементарно не хватит сил, чтобы воспрепятствовать этому.