28
– Эх, Миха, нужно было видеть лица фрадштадтских посланников, когда они листали этот поддельный план строительства улорийского флота! – даже спустя два месяца было видно, какое наслаждение доставляют царевичу Федору эти воспоминания.
Мы с наследником таридийского престола стояли на балконе городской ратуши Корбина, лениво наблюдая за разморенными полуденной жарой горожанами. В Холодном Уделе уже наверняка заморозки по ночам, а здесь, на юге, наступивший сентябрь еще никак не ассоциировался с осенью.
Лето выдалось жарким во всех отношениях, и главным поставщиком новостей этого политического сезона стала таридийская армия. Пока весь местный «цивилизованный» мир пытался найти удобоваримое объяснение грушовской неудаче доселе непобедимого улорийского короля и строил предположения о сроках и величине его мести, Таридия под шумок взяла да и вернула под свой контроль весь Корбинский край. Нельзя сказать, что это было совсем уж легко, но и особых сложностей не возникло. За исключением главного города края более-менее достойное сопротивление улорийцы смогли оказать только у порта Чистяково. Но там уже был не один я с тремя полками драгун и местным ополчением – там был царевич Федор с войском, а потому никакой битвы не случилось – мы просто задавили противника своей артиллерией, после чего конница довершила разгром.
Горячие головы на этой волне успеха настоятельно советовали продолжить движение на юго-восток, тем более что один из крупнейших городов Улории Торшек располагался всего в ста тридцати километрах от Чистяково. Но Федор Иванович благоразумно отказался от этой идеи, и я был с ним абсолютно согласен. Одно дело – возвращать себе Корбинский край с лояльным населением, и совсем другое дело – вот так, без подготовки, вступать на исконно улорийские территории. Ведь, по сути дела, даже корбинский поход случился спонтанно, и так уж вышло, что благодарить за удачно сложившиеся обстоятельства мы должны были господина Курцевича. Не поставь он свои личные амбиции выше государственных, таридийская армия могла бы только сейчас переходить через пограничную Титовицу. А могло и вовсе не случиться этого похода, если бы осторожное ивангородское правительство посчитало бы его поспешным и взяло пару лет на подготовку.
Зато теперь возвращение края в состав Таридийского царства было свершившимся фактом, и ближайшей задачей было закрепиться на вновь обретенной территории.
А поддельный документ о строительстве и развитии улорийского военного флота мне был доставлен срочным курьером спустя два дня после штурма Корбина, а я уж позаботился о том, чтобы придать ему потертый и слегка замусоленный вид, после чего запустил слух о его обнаружении среди документов последнего ставленника улорийского короля в Корбине. А потом с этим искусственно созданным мифом ознакомили фрадштадтских посланников, вбив таким образом клин между слишком трепетно относящимся к своему военно-морскому превосходству островным королевством и улорийским королем, не гнушавшимся брать фрадштадтские деньги на свое военные кампании.
– Неужто поверили? – лениво поинтересовался я.
– Старательно пытались изобразить на лицах недоверие, – усмехнулся Федор, – но две недели назад привезли в столицу предложение союзного договора.
– Надеюсь, государь не поспешил его подписывать? – обеспокоился я, прекрасно зная старую добрую фрадштадтскую традицию загребать жар чужими руками.
– Нет, хотя соблазн велик. Видишь ли, нам обещана вполне приличная поддержка против Яноша оружием и торговыми преференциями. Кроме того, за нами признают право на всё, завоеванное у Тимланда, и на Корбинский край, а также обещают обеспечить нашим купцам безопасное плавание по Южному морю.
Что-то я пока не услышал ни одного ценного предложения. По крайней мере, такого, от которого можно было бы пускаться в пляс. Фактически ведь за нами пообещали признать то, что уже и так наше. Или я один здесь такой тупой, что ничего не понимаю?
– И в обмен на что нам предлагают всё это богатство? – я даже не старался скрыть сарказма в голосе.
– Не строить военный флот, воевать с Улорией до победного, а также в случае конфликта Фрадштадта с Рангорном выступить на стороне островов.
– Готов побиться об заклад, что улорийцам в это же самое время обещают примерно то же самое.
– Возможно, – не стал спорить Федор, – я дам тебе завтра копию, напишешь свои рекомендации, сравним их с моими, а там видно будет.
– Хорошо.
– Миха, – немного помолчав, продолжил царевич, – ты точно не хочешь остаться тут губернатором? Это выглядело бы очень логично, особенно в свете предстоящей женитьбы.
– Нет, Федя, нет! – решительно отказался я. – В Таридии не осталось удельных властителей, и Корбинский край не должен быть исключением. Губернатора должны назначать из столицы! У меня же масса дел в Ивангороде и в Холодном Уделе, не распыляй меня по всей стране – потеряюсь, растворюсь.
Дел и вправду было невпроворот. В Холодном Уделе готовились к вводу в эксплуатацию первые теплицы с обогревом от термальных источников, и мой управляющий Кузьмич уже вовсю был озабочен поисками посадочного материала. Нужно будет постепенно подбирать подходящих людей – будем растить не только овощи и фрукты, но и своих агрономов и биологов.
Изыскания нанятых рудознатцев тоже дали первые плоды. В наших горах были обнаружены каменный уголь, свинец и железо. Не золото с серебром, но тоже сгодятся, найдем применение полезным ископаемым.
Ну и Владимир Ильич Чайкин не подвел, вывез-таки из Фрадштадта несколько семей мастеров-зеркальщиков. Сейчас подбирают место для организации производства – чтобы и сырье было недалеко, и максимально безопасно на случай появления мстителей с островов. Освоим мы это дело, чай не космические технологии, а товар на выходе получается неоправданно дорого ценящийся в этой эпохе. Нельзя проходить мимо такого источника заработка.
В Кузнецке царевич Федор специально для меня организует «оружейное бюро». Какими-то техническими откровениями я вряд ли блесну, но нужное направление лучшим оружейникам страны задать в состоянии – благо, хотя бы примерно знаю, в какую сторону пойдет прогресс в оружейном деле.
Плюс мною в светлую голову Соболева-среднего подброшена идея об образовании первого в стране университета. А то как-то нехорошо получается: в Криоле, Арниании, Фрадштадте и Рангорне университеты уже есть, а в Таридии нет даже намека. Нужно срочно устранять это недоразумение. Идеально было бы открыть сразу три учебных заведения – в Ивангороде, Южноморске и Белогорске, но боюсь, что и на одно-то будет проблемой наскрести квалифицированных преподавателей.
А еще я намерен как можно дольше оставаться рядом с наследником таридийского престола. Я уже имел возможность убедиться в том, что второе лицо в государстве он лишь номинально. На самом-то деле именно Федор Иванович является тем самым лидером нации, что имеет и талант, и волю двигать страну вперед. И государь наш Иван Шестой это прекрасно понимает, потому и правит, мудро не мешая сыну управлять.
Вот я, имея за плечами обобщенный опыт человека двадцать первого столетия, и буду помогать царевичу словом и делом, в меру своих возможностей оберегая его от опрометчивых шагов типа заключения вот такого союзного договора с коварными фрадштадтцами.
– Отец подписал указ об изменении порядка престолонаследия, – неожиданно сменил тему Федор, – теперь при отсутствии прямых наследников мужского пола короноваться будет старшая из царевен. Это с твоей подачи сделано, не жалеешь?
– Ни капли! – здесь я был категоричен. – Править страной – это не развлечение, а огромная ответственность, и взваливать ее на себя я не собираюсь. И, кстати, нужно бы подумать об особом обучении наследников, чтобы заступали на царство подготовленными.
– Хм, интересная мысль, возьму на заметку!
Конечно, интересная! Теория вкупе с практикой творят чудеса, уж я-то знаю.
– Баронессу-предательницу три дня продержали у позорного столба и отдали мужу. Пусть сам с ней разбирается, – раз уж речь зашла об обучении, то царевич вспомнил и о доставившей нам столько неприятностей наставнице своих дочерей.