Найдя среди книг необходимую мне литературу, первым делом углубился в изучение необходимого материала. Все оказалось не так уж и сложно. Учитывая то, что все необходимые для детекторного приемника детали легко должны были найтись в радиоприемнике адмирала, самым большим вопросом, стало то, как спаять их в одно целое, согласно схеме обнаруженной в книге. Разумеется, можно было не заморачиваться и собрать схему на скрутках, но мне подумалось, раз уж схема будет работать без питания, то нужно, чтобы хотя бы контакты были качественными, иначе я вообще ничего не услышу.
Пришлось среди инструментов истопника выбирать длинный медный гвоздь, раскалять его в топке печи, а затем молотком постараться придать необходимую форму его кончику. В принципе всего этого можно было и не делать, но времени было хоть отбавляй, да и к делу я привык подходить основательно. Позже, соединив полученное жало с куском дерева, в качестве рукоятки, я получил нечто напоминающее отвертку с прямой оконцовкой. Олово, я просто ипереносил из приемника на новое место, а в качестве канифоли использовал использовал аспирин, обнаруженый мною в аптечке в штабной части вагона. Жаль, что не нашел эту аптечку раньше, думаю моя простуда гораздо быстрее исчезла, случись это в перый день моего здесь пребывания.
В качестве платы для схемы, послужила обычная дощечка найденная в каморке денщика. Этот мужик, похоже, был тем еще Плюшкиным, и если бы не довольно небольшой объем его жилища, то барахла в нем было бы в разы больше. Честно говоря, когда я впервые увидел все собранные им вещи, то сразу же захотел избавиться от большей их части. Здесь имелись образцы всех мундиров, когда-либо попавших в его загребущие ручонки, при этом, все эти кители, шаровары, брюки, гимнастерки, были далеко не новыми, хотя большая их часть и была пошита из качественного сукна. Но стоило приподнять на уровень глаз первые же галифе, как тут же понял, что им самое место где-то на помойке, потому как последние были истерты до такой степени, что светились насквозь, в районе седалища. Кители, находились в более приемлемом состоянии, но тем не менее, тоже были основательно поношены и потерты на изгибах. И единственное их достоинство состояло в том, что все они были абсолютно чистыми. И потому, позже, когда я проводил ремонт отопления в вагоне, все это использовалось мною в качестве рабочей одежды, которую не жалко испачкать или разорвать. А после работы, безжалостно отправлялись в топку.
С разборкой и перепайкой деталей на новое место я провозился около трех дней. В качестве антенны для своего приемника, я использовал уже имеющуюся и подключенную к радиоприемнику адмирала, которая как оказалась, была растянута на фарфоровых изоляторах вдоль всей крыши вагона и спускалась через специальное отверстие в салон. С заземлением было несколько сложнее, но покопавшись в запасниках денщика, я обнаружил метров десять тонкой медной проволоки, которая как нельзя лучше подходила для меня. Вначале хотел вывести ее наружу, а после сообразил подключить ее к трубам отопления, решив, что последние соединены с котлом, который находится на металлическом основании, и следовательно так или иначе входит в общую стальную оснастку вагона. А уж лежащие под вагоном рельсы, соединенные посредством таких же колес, лучшее заземление, которое только можно придумать. И первое же включение собранного мною приемника оправдало все затраты труда на сто процентов. Достаточно было поднести к уху телефонную трубку, которую я использовал вместо наушников, как лишь слегка поправив положение переменного конденсатора, тут же услышал сквозь небольшие помехи вещающую в эфир радиостанцию, расположенную как оказалось примерно в семистах верстах от меня, в городе Чите. Разумеется, полноценной передачи мне услышать не удалось, потому что расстояние и помехи забивали эфир настолько, что чаще приходилось угадывать, чем действительно слышать то, о чем говорили. Но зато я узнал самое главное, ради чего все это и затевалось — дату и время. Как оказалось, до нового 1926 года осталось всего три дня, и пора было готовиться к его встрече. В момент прослушивания радиоэфира, было объявлено, что сегодня 27 декабря 1925 года, и шесть часов пополудни ровно. Я не знаю, есть ли разница во времени, между Читой и Иркутском, неподалеку от которого, как мне кажется, я находился, но зато теперь я знал относительно точное время для данной местности. Поэтому, услышав эти слова, тут же прошелся по салону, заново заводя, и устанавливая все имеющиеся здесь часы на более точное время. А заодно и отметив сегодняшнюю дату в какой-то из тетрадей лежащей на столе, и пообещав себе не забывать делать это ежедневно.
Глава 8
Ничего ценного для себя, во всех этих бумагах, я так и не обнаружил. Изредка попадались на глаза, номера счетов, открытые в различных банках разных стран мира. Я, конечно, отложил в сторону, пару таких бумаг с номерными счетами и паролями доступа, но что-то очень сомневаюсь в том, что получу доступ, даже если сообщу все, что требуется для этого. Наверняка потребуют какие-то еще документы или сведения, которых у меня не окажется. Банкиры с большим удовольствием примут у тебя любые деньги на сохранение, ровно до того дня, когда придется их возвращать. И вот тут появится столько подводных камней, о которых ты не смел и думать, в результате чего, ты не только не заберешь вклада, но еще и останешься должным банку, за хранение твоих же средств. А тут вообще, беспроигрышная ситуация. Все прекрасно знают о том, что уже нет не только вкладчика, но и страны, от имени которой эти вклады создавались. Это только мы можем признавать долги государств, когда-то царствующих на нашей территории. Любой банкир укажет тебе на то, что вернет деньги только тому, кто их положил. Следовательно, его долги будь добр гаси, а его деньги это только его деньги и немножко деньги банка. Но никак не твои.
Вот и получается, что я, найдя этот вагон с несколькими десятками миллионов золотом, как бы миллионер, но так как вывезти эти деньги мне не под силу, следовательно, все это только теоретически. А на практике получается все тот же человек без определенного мета жительства, где-то раздобывший приличную одежду и оружие, и вдруг решивший, что все найденное принадлежит именно ему. Разумеется, пустым отсюда я не уйду, но и миллионером, мне тоже не стать. Был бы у меня танк с собою, или что-то способное передвигаться по болоту и одновременно с этим обороняться, дело другое. Шансы бы приподнялись, а так, можно только надеяться на лучшее.
После того, как все бумаги были перелопачены и я не нашел в них ничего полезного для себя, встал вопрос, как жить дальше. Как говорится извечная русская проблема: Кто виноват, и что делать? Виновные могут разобраться со мной, в любое удобное для них время. А вот что делать мне? Разумеется, продуктов имеющихся в вагоне, мне хватит очень надолго. Можно с уверенностью утверждать, что я вполне сносно перезимую. А вот после начнутся проблемы. И основная из них состоит в том, что у меня с собой нет ни единой бумажки, где было бы указано мое имя. То есть фактически, я, человек без паспорта, как тот Паниковский, и ограбить меня могут только из-за его отсутствия. А учитывая то, что пустым я отсюда не пойду, будет жалко терять то, что я понесу с собою. И чем больше я понесу, тем большая вероятность того, что останусь в итоге пустым. Замкнутый круг, какой-то. Может вообще, стоит забыть обо всех этих миллионах, взять пару банок консервов, столовый нож, одеть свою бомжовку, валенки, и отправиться дальше. Думаю в этом случае от меня станут шарахаться даже случайно встреченные медведи.
Проблема оказалась неожиданно решаемой. Завершив перелопачивать груды «ценных» бумаг, Оглядев штабную комнату, в которой я сейчас находился, вдруг отметил для себя большой письменный стол. То есть я видел его разумеется и раньше, и даже изучал найденные бумаги сидя за ним, но вот заглянуть внутрь почему-то не догадался.
Сев в кресло командующего, я решил исправить это упущение и выдвинул на себя столешницу. Скрепки, стянутые резинкой штук двадцать простых и цветных карандашей, стопка писчей бумаги, связка ключей, предназначенная непонятно для каких замков, хотя предполагаю, что один из них открывал замок в товарном вагоне. Если бы я догадался осмотреть стол пораньше, не пришлось бы мучиться вскрывая дверь ломом. Тут же находилась коробочка с перьями для письма и небольшой пузырек с чернилами. Пожалуй, это все, что было обнаружено мною там, может за исключением какой-то мелочи, на которую я не обратил внимания. Задвинув столешницу, обратно обратил свое внимание к левой тумбе стола. Там в выдвижных ящичках лежали какие-то папки с приказами, распоряжениями, отчетами и тому подобной беллетристикой. Возможно, все это и будет интересно для историков, но совсем не привлекло моего внимания. Разумеется я не оставил безо внимания и ее, достав пару папок, и пролистав их содержимое, но, как уже сказал ранее, ничего интересного для себя, там не нашел. Вернув папки на место, перенес внимание на правую тумбу.