— Не могу понять, как они собирались её укрощать, — продолжил Тёрк, словно считывая мысли брата, — но у меня есть только один ответ — тот кто пустил тех воинов в подземелья Трита был своим, а значит этот кто-то знал, что Хэла не простая чёрная ведьма, знал, что она не убивала никого никогда. Может расчёт был на это?

— Или у них был кто-то кто мог её усмирить, — отозвался нахмурившийся Рэтар.

— Маг? — Тёрк тоже нахмурился.

— Маг, — отозвался, повторяя за старшим братом, феран.

Они оба ушли в свои мысли и некоторое время провели в тишине.

— Скажи, что я распорядился, не выпускать Хэлу и Милену одних за пределы замковой крепостной стены, — сказал Рэтар. — Если выйдут одни, то я головы сниму страже и их командиру.

— Согласен, — кивнул Тёрк. — Отдам приказ. Хэла-то согласиться?

— С этим я разберусь, — ответил феран, представляя тот размах протеста, который встретит.

Тёрк усмехнулся. Наверное тоже представил.

— А, я чего пришёл, — вдруг вскинул он руку.

— Разве не на Хэлу посмотреть? — съязвил Рэтар.

— Это мне просто повезло. Теперь умру счастливым, — улыбнулся командир.

— Тёрк, чтоб тебя, — с угрозой повёл головой феран.

— Так вот — это, — тот, не обращая внимания на недовольство брата, указал на свёрток, лежащий на сундуке возле дверей, — тебе передали из корты ткачей.

Рэтар нахмурился.

— А я думал, что ты рубахи носишь, которые ещё данэ помнят, — ухмыльнулся Тёрк.

— Так и есть, — подтвердил феран и, подойдя к сундуку, развернул свёрток.

— Тогда что это? — спросил брат.

— Это платье, — Рэтар вздохнул. — Хэле. Я попросил несколько сшить, когда здесь был. Они из ферхи.

— Ферха — это хорошо. Мягкая, тёплая, для Зарны самое то, — одобрил Тёрк. — Мама моя платья из ферхи любила. Носила, когда в Кэроме была холодная пора.

Феран повёл головой и нахмурился.

— Что не так? — спросил брат.

— Я заказал их до того, как с трудом надел на неё сапоги и практически силой подарил ирнит, — ответил Рэтар. — Кажется Хэлу проще убить, чем что-то ей подарить.

Тёрк рассмеялся, но так, чтобы не разбудить ведьму.

— Камень… да…

— И ведь, что для меня платье? — удручённо проговорил феран. — Сапоги, да и тот же ирнит. Есть — нет. А она такую трагедию устраивает. Со слезами, с надрывом таким… словно я её пытаю этими подарками.

— У нас у всех есть слабые места. У Хэлы — подарки, — развёл руками Тёрк.

— Отлично, — с горечью ухмыльнулся Рэтар. — Хочешь сделать больно Хэле — подари ей что-нибудь?

— Хорошо, что ты не сказал ей, что на этот её ирнит можно ещё и землю вокруг Трита купить, вместе с селениями на расстоянии десятка лирг во все стороны.

Рэтар кивнул и рассмеялся. За ним рассмеялся и Тёрк.

Феран заглянул в спальню, но Хэла всё так же мирно спала.

— А сколько мы этих камней в никуда истратили за свою жизнь? — проговорил старший брат. — Больше всего в Ёрсе, да? Когда Роара спасали.

— Да, — согласился Рэтар.

— Мы тогда там в одну мирту оставили состояние целое. На казну небольшого ферната хватило бы. И как мы с тобой так хорошо… ведь Рейнар так и не узнал ни о чём.

— Хорошо сработали. Оставили на двоих там — на откуп, а потом проели и пропили сколько, — он задумался вспоминая произошедшее в Ёрсе. — Жизнь можно прожить. Не одну.

— Я тогда прям обеднел. Да, — фыркнул Тёрк. — Не плохо тогда Шерга подставил Роара. Он сам-то в курсе, во сколько нам обошёлся, светлая голова?

Рэтар пожал плечами:

— А что было делать?

— Да, а то была бы у Роара сейчас супружница, ёрсийка, ладная такая бабёнка, крепкая, они там как на подбор все, ух! — усмехнулся старший брат и очень неоднозначно прищурил глаз. — Волосы цвета грасцита. Глаза чернющие! Помню сижу я там, а рядом со мной уже никакой Мирган, значит, и подходит ко мне девица вся такая, ох, хороша! Бровью повела, показала на грасцит размером с ноготь, который у меня пока ещё был, и говорит: “а подари мне, уважаемый командир, камень этот”. Я ей: “слышь, краса, а ты знаешь цену камня этого? В честь чего я тебе должен его дарить?” А она мне: “А он как я — горячий!”

И Тёрк гоготнул вспоминая, повёл головой:

— Я ей говорю: “ох, доказывать придётся”, а она мне: “а вот и докажу!”

— И как, доказала? — Рэтар присел на край стола, что стоял в комнате.

— Ну, был бы камень больше, я бы сказал, что нет, но на тот грасцит… я был пьян и добр. А она и вправду была горячей.

Мужчины рассмеялись.

— Надо Роару счёт выставить! — бухнул Тёрк.

— Иди отдыхать, брат, — покачал головой феран.

Старший мужчина кивнул головой.

— Удачи с платьем, — ухмыльнулся он.

— Да уж, — отозвался на это Рэтар.

Тёрк дошёл до дверей, потом развернулся:

— Хэла она их тех, кто не просит, — заметил он тихо. — А те кто обычно не просят, они всё на себе тащат и считают, что они не достойны помощи. Некоторые делают это, чтобы казаться несчастными, а кто-то просто, потому что по-другому не умеет. Хэла не умеет, потому что иначе бы жаловалась. Ты просто припомни ей, что она хорошего сделала и что за всё это мы её одевать должны как элину, а тут платье из ферхи, да ещё и не окрашенной. Окрашенная намного дороже.

Рэтар улыбнулся.

— А я ей пояс подарю, чтобы кинжал можно было не отдельно носить.

— Удачно подарить.

— Я справлюсь, Рэтар, — с этими словами Тёрк вышел.

Феран ухмыльнулся и вернулся к Хэле.

Ведьма спала мирно и спокойно. Он осторожно убрал небольшую прядку с её лица. Кожа наконец-то стала тёплой. Рэтар сел возле кровати и положил голову так, чтобы видеть её лицо. Вздрагивающие во сне веки, густые ресницы, тёмные брови с несколькими седыми волосками, едва заметные морщинки, пятнышки, отметинки… эти её губы, к которым пока не вернулся цвет.

Что она там говорила про то, что он изучит её и его отпустит тяга к ней? Нет, не отпустит. Он любил эту женщину. По-настоящему любил. Сильно. Он ждал её всю свою жизнь. И ему становилось так страшно просто представить, что может что-то случится и она из его жизни пропадёт.

Рэтар встал, разделся и осторожно лёг рядом. Во сне Хэла развернулась к нему и устроилась в его руках, что-то пробормотала и улыбнулась.

“Мне достаточно тебя…” — всплыли в голове её слова, когда не хотела брать ирнит.

— Я люблю тебя, Хэла, — прошептал он ей в макушку. — Так сильно люблю!

Глава 2

Снова нестерпимая боль физическая и моральная. Как давно она не испытывала этого знакомого и настолько мерзкого чувства.

Усталость от жизни. Такая живая, яркая, какую нельзя никак унять. Бывает так устал и так хочешь спать, что не можешь уснуть. И именно что-то такое она чувствовала только с жизнью, но без надежды на то, что можно как-то с этим справиться. Надо было просто смириться.

Всплыло ясное и понятное желание, которое было с ней у костров в лесу. Надо прекратить пока не стало нестерпимо и отчаянно плохо.

Та женщина, которой Хэла была в прошлой жизни, не умела быть счастливой. Ей было тяжело, потому что она была эмоциональной, но подавляла в себе всю эту бурю, которая бушевала и не имела возможности вырваться наружу. И в конечном итоге это привело к тому, что буря смела сознание, сломала ту женщину изнутри.

И быть сломанной страшно, но теперь было жутко до смерти, потому что тогда в ней не было никаких сверхъестественных сил, которые могли навредить окружающим. Понятно, что можно было всё равно навредить, но сейчас… она могла убивать щелчками пальцев.

Тошнотворное сравнение, которое всплыло, когда она пыталась осознать произошедшее — свечки на праздничном торте. А ты, Хэла, можешь подуть и…

Проснувшись, она увидела рядом мирно спящего Рэтара — шрам, щетина, уже и голова бритая потемнела от появившихся вновь волос.

Хэла всё ещё здесь. В этом мире. С этими хорошими людьми. Она всё равно считала их хорошими, несмотря ни на что, хотела, чтобы они были в порядке. А рядом с ней нельзя быть в порядке. Она могла творить чёрное чистое зло, нести смерть быструю и неотвратимую.