– Эх, Миша, Миша, – сокрушенно покачал я головой, – где же контрольный выстрел в голову?
Ты посмотри, какое здоровье у пана Курцевича! И полгода не прошло с того момента, как представлял собой бабочку, проткнутую булавкой для помещения в коллекцию, а он уже вполне сносно передвигается на своих двух и вовсю чинит мне неприятности! Как же плохо, что он остался в замке, и как плохо, что сейчас он направился к господскому дому!
– Господин полковник, – ко мне подполз поручик Савельев, – наши все поднялись, пора начинать.
– Что в Северной башне?
– Наверху двое, в башне трое, – прошептал примостившийся рядом Лукьянов, – верхних можно снять тихо, внутри вряд ли получится, придется пошуметь.
– Хорошо, – пришло время действий, и люди ждали моих приказаний, – план меняется. С верхней площадки стражников снимаем, их одежду забираем. Далее пятеро со мной идут в башню, остальные во главе с Савельевым идут к главным воротам. Нужно захватить барбакан до подхода наших.
Барбакан, или отводная стрельница – это фортификационное сооружение, предназначенное для дополнительной защиты входа в замок. То есть входом в корбинскую цитадель являлись не просто ворота, а вытянутая в сторону города усовершенствованная надвратная башня с мощными стенами, заключавшими в себе узкую галерею для стрелков, двумя воротами, несколькими решетками и системой бойниц, держащих под прицелом внутреннее пространство.
– Михаил Васильевич, опасно это, – возразил Игнат, – мы не знаем, сколько улорийцев осталось в замке. Если Наталью Павловну не выручим, всё напрасно окажется.
– Сейчас наши ворвутся в город, волей-неволей улорийцам придется бежать назад, в замок. Если ворота окажутся заперты, то всё – город наш. А если успеют укрыться в цитадели, то замок штурмовать придется. И нашему делу внезапно вернувшиеся толпы вражеских солдат будут только помехой.
– Так-то оно так, – в сомнении покачал головой новоиспеченный подпоручик, – да боязно как-то, вдруг у нас тут не сложится?
– Всё будет хорошо! – уверенно отрезал я, пресекая дальнейшие споры.
Не знаю, отчего и почему, но у меня возникло какое-то интуитивное чувство, заставившее изменить первоначальный план и верить в благополучный исход всего дела. Обычно я в таких случаях одергивал сам себя, суеверно считая преждевременную уверенность в успехе плохой приметой. Но в этот раз всё было не так: то ли эти суеверия остались в прежнем мире, то ли сегодняшняя ночь была особенной и я действительно просто не мог проиграть.
– Работаем!
Верхнюю площадку зачистили за какие-то пять минут. Всё прошло тихо, и вскоре у нас имелось уже четыре комплекта одежды замковой стражи. Переодевшись, пятеро разведчиков не спеша направились по стене в сторону угловой башни. Отпустив передовой отряд на приличное расстояние, остальные члены группы Савельева бесшумными тенями двинулись следом.
Резко дернув на себя дверь, ведущую во внутреннее помещение Северной башни, я прижался к стене, пропуская вперед Осипова, Березина, Ивлиева и Лукьянова. Следом поспешил сам, держа нож наизготовку, но мое участие в захвате караульной не понадобилось. Двое стражников были убиты сразу, не успев подняться из-за стола. Третий, сидя у окна, выходящего на пруд, точил шпагу, и добраться до него в один прыжок у Березина не получилось. Но и пустить в ход оружие улориец не успел – места для замаха уже не было. Нож разведчика скрежетнул по чашевидной гарде, бойцы схватились врукопашную и, перевернув по пути табурет, свалились на пол. Но на этом удача стражника закончилась, поскольку подоспевший Игнат подавил его сопротивление на корню, всадив нож под лопатку.
Раздобыв еще три красных плаща замковой стражи и три стальных шлема с высоким гребнем и загнутыми полями, моя маленькая команда отправилась дальше. Осторожно, пустив впереди трех лжестражников, по винтовой лестнице мы спустились на расположенную на уровне второго этажа широкую площадку. Березин приоткрыл боковую дверь и через минуту сообщил, что ведет она на подвесную галерею, соединяющую Северную башню с главной башней замка – донжоном. Нам туда не нужно, тем более что на противоположном конце галереи маячили силуэты стражников.
Ни на нижнем уровне, ни у входа в башню охраны не оказалось, мы выскользнули в ночь и, старательно держась темных мест, перебежали к основанию донжона. Главная башня Корбинского замка не имела входа с улицы. Из соображений безопасности попасть в нее можно было лишь по той самой деревянной галерее из захваченной нами Северной башни. По замыслу строителей, отступив в донжон, хозяева замка должны были сжечь за собой или обрушить галерею, после чего спокойно обороняться там дальше, имея в нижних уровнях башни колодец и приличные запасы еды и боеприпасов.
С развитием огнестрельного оружия и, в особенности, артиллерии все эти фортификационные премудрости несколько утратили смысл, но в средние века являлись весомым вкладом в безопасность хозяев замка.
– Михаил Васильевич, – прошептал Игнат, когда мы остановились осмотреться у подножия донжона, – не избавиться ли ребятам от плащей и шлемов? В таком виде скорее привлекут внимание, чем схоронятся.
В самом деле получалось не очень хорошо: для полутемных узких переходов и неожиданных появлений из-за угла наряд лжестражников был вполне подходящим, позволяющим ввести противника в заблуждение и выиграть драгоценные мгновения, но для разгуливания по открытой местности решительно не годился. Первый же встречный, приглядевшись или заговорив с ряжеными, выведет их на чистую воду. Тем более глупо было пытаться в подобных нарядах передвигаться по замку скрытно – это уж точно верный способ привлечь к себе внимание.
– Пусть сложат аккуратно здесь и накроют плащами, кто знает, вдруг еще пригодятся.
Дальше продолжили путь уже в своей рабочей одежде. За донжоном обнаружилась какая-то хозяйственная постройка, а за ней уже, прикрывшись небольшим палисадником, высился господский дом.
Едва мы успели перебежать в тень аккуратно подстриженного кустарника, как двери распахнулись и мимо нас решительно прошагал сам корбинский воевода. А спустя минуту откуда-то от донжона донесся его зычный голос:
– Ефрем, чтобы лошади были готовы через четверть часа!
Никак собрался куда? Неужто штурм отражать? Ох, непохоже! Ну, да черт с ним, пусть убирается куда хочет, без него как-то спокойнее.
Осипов осторожно, без единого звука открыл входную дверь, впуская нас в освещенный редкими свечами вестибюль дома. Тут же всей команде пришлось схорониться в темном углу, едва лишь заслышав приближающиеся шаги.
Из бокового коридора появилась миловидная служанка, тащившая на сгибе локтя корзину с какими-то вещами. Как только она поравнялась с нами, Лукьянов ловко втащил ее в наше укрытие, своевременно зажав левой рукой рот.
– Здравствуй, красавица! – прошептал я практически в ухо служанке, стараясь не довести до обморока и так перепуганную девушку. – Мы свои, и мы тебя не тронем, если ты не будешь шуметь. Ты меня понимаешь?
В ответ я получил едва заметный кивок головы.
– Тихо! – еще раз предупредил Игнат, убирая ладонь со рта добытого источника информации, но на всякий случай перенося ее поближе к горлу.
– Тебя как звать, красавица? – я снял с лица маску, полагая, что этот жест сможет ее немного успокоить.
– Стеша, господин, – прошептала служанка в ответ, – я горничная, три года в замке работаю.
– Хорошо, Стеша, ответь на наши вопросы – и всё у тебя будет хорошо. Где комната хозяйки? – спросил я.
– Второй этаж, налево и до конца коридора, – без раздумий ответила горничная, – только хозяйки там нет.
– Как нет? – забеспокоился я, не хватало мне еще сюрпризов по типу «найди в ночном замке графиню». – Где же она?
– Так новый хозяин-то как привез Наталью Павловну, так сразу в главную башню и поселил. Слуг из местных почти всех уволили, а тех, что остались, к барышне не допускали. Даже еду с кухни стражники-улорийцы носили.
– В главную башню? – растерянно переспросил я, пытаясь сообразить, что делать дальше. – А вход туда один?