Честно говоря, таких тактических изысков от хошонов я не ожидал. Интересно, это их собственная идея или подарок от заморских кураторов? Теперь понятно, почему туземцы не спешат нам навстречу – они просто ждут на подготовленной позиции! Что ж, скоро мы узнаем, насколько гибко их вожди способны управлять своим воинством во время боя при отсутствии быстрой связи. Особенно когда все идет не по плану, а уж это условие мы точно обеспечим.
– Зайцева, Дугина, Вострикова и Васнецова ко мне! – расстановка вражеских фигур более или менее понятна, пришел черед правильно расставить свои.
Поздним вечером кирасиры, гусары и половина драгун ушли в восточном направлении. Остальная часть моей маленькой армии стала готовиться к выступлению, но на ночь осталась на прежнем месте.
Двинулись в путь мы около девяти часов утра и особенно не торопились, давая время Зайцеву справиться со своей частью сражения. Но каким бы неспешным ни было наше передвижение, к двум часам пополудни маленькая армия достигла выбранного вождем противника места предстоящего сражения, что вызвало дикий восторг противоборствующей стороны. Хошоны вопили, свистели, улюлюкали, палили в воздух из старых фитильных ружей фрадштадтского производства, пускали в нашу сторону горящие стрелы, носились вдоль передней линии своих воинов, немедленно выстроившихся в ожидании боя, – в общем, делали все, чтобы подвигнуть нас к началу сражения. Однако же сами в атаку не лезли, и это было очень странно.
Курьер от ротмистра Зайцева с сообщением, что дело сложилось удачно, уже прибыл. То есть мы уже знали, что засадный полк туземцев разбит и его остатки рассеяны по округе, а противник пока находится в неведении.
Пока под прикрытием драгунских эскадронов Васнецова наши солдаты разворачивали обоз и рассредоточивали по местам артиллерийские и минометные батареи, я с вершины холма внимательно изучал местность в бинокль. Странное поведение туземцев не давало мне покоя.
– Господа офицеры, – удовлетворенно хмыкнув, обратился я спустя несколько минут к своей маленькой свите, – кто-нибудь может объяснить, почему хошоны нас до сих пор не атакуют?
– Так известное дело, – тут же отозвался Игнат, – ждут, когда их товарищи зайдут нам в спину. Только после встречи с нашим Зайкой вряд ли кто-то сможет прийти.
Последнее заявление было встречено дружным смехом. Это хорошо, что настроение хорошее, и что в ротмистра Зайцева так верят – тоже здорово. Но к моему вопросу не имеет никакого отношения.
– Большое видится на расстоянии, не правда ли, штабс-капитан Иванников? – поинтересовался я у Сашки, который не принимал участия в общем веселье, напряженно вглядываясь в ряды беснующегося противника.
– Тысячи кровожадных хошонов стоят и ждут, когда мы их атакуем. Да когда такое было? О них же легенды ходят, что они бросаются в драку, едва учуяв запах чужих костров. Что-то тут не так! – пробормотал Иванников.
– Да у них там словно флажки красные установлены, – в удивлении вымолвил прапорщик Протасов, одной рукой опираясь на еще свернутое знамя Таридии, второй поднося к глазу зрительную трубу, – будто запретная линия на снегу нарисована, за которую они не заходят!
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересованный Игнат тоже потянулся за биноклем, – большое, говорите, на расстоянии? А снег-то перед хошонским войском почти нетронутый, интересно!
В том-то и дело, что интересно. Там, где туземные воины топтались уже третьи сутки, снег был грязным и утоптанным, в той части поля, что была ближе к нам, тоже имелись какие-никакие следы, а вот на всех подходах к позиции хошонов лежал нетронутый слой снега. И лишь в нескольких местах его пересекали тоненькие цепочки человеческих следов.
– Да это же западня! Волчьи ямы или что-то вроде того! – первым сообразил Иванников. – Но как? Они выдолбили мерзлую землю, а потом натаскали снега со всей округи?
– Нет, это слежавшийся наст, – возразил Лукьянов.
– Потому выходит, что ловушки сделаны заранее, еще до выпадения снега, – подытожил я. – Именно поэтому эти живописные господа в меховых куртках не могут кинуться на нас прямо сейчас. Им нужно, чтобы первыми ударили мы и провалились в эти ямы.
– А ведь, будь сейчас наши кирасиры здесь, Зайцев уже бил бы о землю копытом, обещая разнести туземцев в клочья! – задумчиво пробормотал Протасов.
– Получается, нам до них можно добраться только кружным путем, – заявил Иванников. – Но ведь и им до нас напрямую никак не дотянуться.
– Совершенно верно, – подтвердил я, – потому сделать нужно следующее…
Я вообще не сторонник напрасных жертв, пусть даже трижды героических. Тем более здесь, в Рунгазее, за тысячи километров от густонаселенной метрополии, в условиях тотального дефицита людей. Так что план мой был построен не на лихих атаках, а на скучных, но действенных артиллерийских обстрелах. И пусть до сих пор находятся твердолобые противники таких методов ведения войны, я остаюсь верен своим убеждениям. Глупо не использовать имеющиеся в твоем распоряжении преимущества!
На обратном склоне холма, выбранного мною в качестве командного пункта, установили три орудия, минометную батарею и выделили полуэскадрон драгун в прикрытие. Это было сделано на случай попытки хошонов совершить обходной маневр под прикрытием ограничивающих поле с юга возвышенностей. На левом фланге, у выхода из оврагов расположился спешенный драгунский полуэскадрон, вооружившийся гранатометами. В центре и на правом фланге я, без риска быть атакованным, выдвинул оставшуюся кавалерию на расстояние в двести-триста метров от противника, недалеко от границы нетронутой снежной зоны, и равномерно расположил за их спинами минометные расчеты. На вершине холма обосновались гаубицы, способные отсюда контролировать все поле.
Я достал из кармана часы, массивный вид которых в очередной раз вызвал у меня горестный вздох. Лучшие часовых дел мастера Таридии приложили все силы, чтобы сделать этот экземпляр предельно компактным, но все равно его приходилось носить в кармане, потому как таскать на запястье этакого монстра было решительно невозможно. Доживу ли я до века наручных часов в этом мире?
Пятнадцать двадцать две, пора начинать, пока на землю не опустились ранние зимние сумерки.
– Начинаем! – оторвав взгляд от бинокля, я махнул рукой. Отряд Зайцева еще не подошел, но так, может, даже лучше. Если хошоны побегут в сторону развалин Петровского, то мы запрем их на небольшом полуострове, если сунутся на восток – наткнутся на наших железнобоких кирасир, и мало им тогда не покажется. Можно еще рвануть на юг, но там сплошные холмы, лес да овраги, и река где-то совсем недалеко протекает, стремя свои воды к близкому океану, а за рекой уже и Ратанские горы начинаются – уйти этим путем будет достаточно трудно.
По команде Васнецова драгуны развернулись и отошли к подножию холма, оставив на переднем крае минометчиков, тотчас принявшихся отправлять снаряды в неприятеля. Причем били планомерно в середину и задние ряды, отсекая таким образом пути к отступлению воинам, находящимся в первой линии.
Лошадь – животное пугливое. Это мы у себя планомерно приучаем четвероногих друзей к звукам стрельбы, вспышкам и облакам порохового дыма, а для туземных лошадок весь этот шум оказался в новинку, и они внесли свою лепту в мигом возникшую неразбериху.
Хошонские кони ржали от страха, сбрасывали седоков, метались в панике по сторонам, сбивая с ног пеших воинов. За какие-то минуты все устроенные неприятелем ловушки оказались вскрыты им же: и пешим воинам, и всадникам первых линий просто некуда было деваться, да и обезумевшие от страха лошади неслись вперед, не разбирая дороги и не слушаясь команд.
Я перевел взгляд налево – позиции гранатометчиков тоже тонули в клубах дыма, значит, фланговый резерв хошонов решил вступить в бой сразу с началом канонады. По всей видимости, наше попадание в заготовленные ловушки не подвергалось сомнению, потому и начало атаки засадного отряда не нуждалось в дополнительном уточнении.