Но Рэтар мог, особенно если перестал бы себя контролировать, он преодолел бы любое расстояние и любое препятствие и, боги… наверное, если бы это была не Хэла, то можно было бы переживать. Но, чтоб Роара задрали хараги, эта женщина явно была способна остановить того, кого обычно нельзя было остановить.
И даже если митара волновали последствия того, что сейчас происходило в комнате ферана, то он никогда никак это не прокомментирует. Кто он такой, чтобы в это лезть? И он был ей должен — Хэла спасла его жизнь.
В голове всё всплывал её взгляд полный отчаяния и сожаления. Глаза полные слёз. Ей было жаль, как она сделала это… и Роар провёл долгое время в рассуждениях о том, что же было не так.
Ведь она не сожалела о том, что его спасла? Мужчина знал, что Хэла отдала бы за него жизнь, как отдала бы жизнь за многих здесь. Это он знал. Но что же тогда её мучило?
Ему так хотелось с ней поговорить, так хотелось спросить… и Роар осознал, что ему не хватает просто разговоров с ней, не хватает её песен весёлых, грустных и, рваш, поучительных.
Он вспомнил, как Хэла пела песню про птицу и ведь была права — ему нельзя было трогать ту самую, задевающую за живое, птицу. Надо было оставить её, не надо было… а он поймал и сломал. И теперь ему даже в глаза ей было страшно посмотреть. И потому что зол был до сих пор и потому что сердце выло от тоски.
— Достопочтенный митар, — на пороге замялся один из стражников. — Там Мирган прислал послание из Шер-Аштар, говорит, что ждёт от вас распределения. Что ему передать?
Роар вздохнул — тяжёлые мысли могли мучить до бессознательного состояния, а вот работу надо было выполнять.
Тёрк был прав, когда высказал ему про распущенность командиров. Это была обязанность митара, а Роар и здесь оплошал. И оплошность эта чуть не стоила жизни Хэлы и митара передёргивало каждый раз, когда он думал об этом.
В отряде Карда всегда всё было хорошо. Это был не самый слабый отряд ферната Изарии, боевой, командование состояло из матёрых вояк, которые прошли не одну войну. И тут такое! И если допустить, что со Стиргом было всё понятно, то от Карда ожидать такого митар никак не мог. Да и как бы Тёрк не плевался — он тоже не мог. И Рэтар тоже не ожидал.
А главное, отчего разбирала ярость, так это то, что Хэла не была злой. За что с ней так жестоко? Да, у неё были свои принципы — она стояла горой за серых, считала, что мужчина не может себе позволить обидеть женщину, пусть и была часто груба, слишком откровенна в высказываниях, злилась на несправедливость, на положение серых, но никогда, ни разу не колдовала просто так, просто потому что ей хотелось сделать кому-то плохо. В отличии от предыдущей.
И ведь все эти воины помнили старую чёрную ведьму. Многие из них получали от неё ещё будучи мальчишками, и ненавидели люто, боялись, и её точно бы бросили умирать без помощи, потому что вот кто заслуживал за свою черноту безразличия. Но Хэла…
Роар приходил в ярость и просто не понимал, как мог Кард не заметить её имени в отчёте? Пусть доверился Стиргу, пусть решил, что феран избавился от ведьмы, отправив куда подальше, но приказа не было, как можно было не сообщить, не уточнить?
Это была не просто глупость со стороны Карда. Это было прямое оскорбление ферана, и то, что Рэтар всего лишь снял с него регалии, было весьма мягким наказанием. Хотя выбор остаться в Шер-Аштар простым воином или отправится в Хар-Хаган младшим командиром — весьма непростой выбор, но равнозначно плохой.
В первом случае это была верная смерть. Шер-Аштар находился в злом месте. Там нападали и шальные и приходящие с моря боевые корабли с наёмниками, среди которых были маги. Прорвать оборону самого Шер-Аштар было очень сложно, но потери людьми там были всегда очень внушительные и конечно выжить тем, кто был там постоянно практически не представлялось возможным.
Но и про Хар-Хаган говорить не стоило. Младший командир это чуть лучше, чем простой воин. А кто простой воин в Хар-Хаган? Шальные люди. Впрочем условия в Хар-Хаган были тоже шальные — там всегда было холодно или очень холодно. И может и не защищали бы там ту часть границы, потому что горы сами могли уничтожить любого, кто решил бы их преодолеть и напасть на Изарию, но там в горах добывали тонг, один из самых прочных металлов.
Хар-Хаган был не просто одним из пограничных оплотов, это была защита поселения рудокопов. Те трудились добывая тонг в нечеловеческих условиях, но труд их всегда был востребован и оплачивался очень высоко, поэтому желающих заработать на жизнь, если не себе, так семье, всегда было с излишком.
Что до воинов, то по началу туда отправляли отряды, как и в другие заставы, но в итоге один из предыдущих феранов решил, что нечего вешать шальных и рубить им головы, что пусть лучше они служат в Хар-Хаган, защищая там границу и поселения добытчиков руды. А чтобы не убежали, их клеймили связующим с Хар-Хаган заклинанием, и это не давало им возможность не только убежать, но вообще по сути уйти за стены Хар-Хаган.
Однажды это даже привело к трагедии, когда сошла лавина и все шальные, что были внутри крепости, погибли, потому что не смогли спастись, выбежав за пределы стен оплота. Но кому интересна судьба тех, кто в прошлом грабил, насиловал и убивал?
Расформировывать отряд Карда было сложно, но необходимо, и митар это понимал. Особенно после того, что произошло с Хэлой и уж тем более после наказания Стирга.
— Скажи, что сегодня до захода Тэраф передам, — ответил он воину.
— Да, достопочтенный митар.
— И ещё отправь кого уточнить, отправился ли отряд из Картары в сторону Шер-Аштар, — приказал Роар.
— Да, достопочтенный митар.
Стражник ушёл, а он постарался наконец вернуться к тому, что так необходимо было сделать, но чего делать так не хотелось.
— И как оно? — в дверях появился Гир.
— Никак, — вздохнул Роар, изучая списки с именами воинов. — А у тебя что?
— Шерга достал, — фыркнул недовольно Гир и уселся на стул рядом, повёл головой, вытянул ноги.
— Держись, — ухмыльнулся митар своему первому командиру.
— Только скажи за что, — отозвался недовольный Гир. — Он ведёт себя, словно это он командир, а не я. Он не снял регалии первого командира отряда ферана, не сменил куртку. Просто нет слов — ещё немного и я его вскрою.
Роар с сочувствием повёл головой.
— Думаешь надолго это? — спросил первый командир его отряда.
— Не знаю, спроси Рэтара.
Гир рыкнул.
— Очень смешно. Меня он за это отправит воином в Шер-Аштар?
— Да, брось, — усмехнулся митар.
— Не, надо было вместе с Шерга обозы проверять, — с горечью проговорил Гир, потом перевёл взгляд на списки. — Чего ты с ними мучаешься? Отправь на границу подальше и дело с концом.
— Да меня знаешь как выводит из себя всё произошедшее? — закусил челюсть Роар. — Вот наткнулся на имя командира, который мне говорил, что Хэла никак помереть не может, крепкая оказалась… и мне хочется убивать.
— Так этого домой отправь, — ответил на это Гир. — Откуда он?
— Селение на границе Хэжени, — проговорил митар.
— Отлично. Вернётся без регалий, без средств, землю возделывать будет.
Митар глянул на своего командира.
— Вот, — кивнул Гир, ухмыляясь. — Не будет. Правильно! Потому что пока там вырастет чего, он с голоду помрёт. А если у него семья там, так и они с ним. И?
— Он пойдёт в шальные, — проговорил Роар, понимая к чему клонил его командир и тан.
— Так что возьми себя в руки и отправь его в Ханот простым воином, он там с тоски взвоет через лунь, а средств полученных там хватит только, чтобы семья здесь не померла, но ему сверху и не надо. Его фернат кормит.
— Просто у тебя всё, Гир, — невесело буркнул митар.
— Роар, потому что всё просто, — ответил тан.
— Они просто бросили её раненую в грязь…
— Роар, — Гир недовольно выдохнул, сел как положено, наклонился к митару, — ты не понимаешь?
— Тебе тоже всё равно?
— Нет, — возразил командир. — Если бы был на твоём месте, понятия не имею, как бы себя повёл. Потому что я тоже хорошо отношусь к Хэле. Но слушай, мы и они… не ровняй — мужика простого из селения на границе Изарии и тебя, или, хорошо, меня. Я вырос в доме, я серых выдел каждый день, я отношусь к ним, как к просто людям, а для всех этих свободных простых — они нелядь, хуже нежити. А тут чёрная ведьма! Да ты должен быть удивлён, что они её к мёртвым перенесли, а не оставили в том месте, где она раненая упала.