Машкоды - «наше всё» для будущих первых советских ЭВМ!
Мы рванули в «практикум программирования», а светлый ум академика ухватывал всё на лету. Всё же чувствовалось, что перед мной сидит настоящий учёный, причем из самых сливок научного мира, глубина и скорость его вникания в тему поражала!
Академик Иоффе.
Как выяснилось, потомок уже готовился к использованию компьютеров. Он успел за проведённое в 1940 году время решить одну проблему - ввод данных в ЭВМ. Не имея возможности использовать все высокоскоростные способы будущего, он придумал оригинальную схему с использованием подручных средств.
- Совершенно «дубовая», медленная. Но работающая. - рассказывал он, демонстрируя самодельный, местный штатив с «веб-камерой», которая в будущем позволяла вести связь, видя собеседника из любой тчоки Земли, а здесь была приспособлена для создания электронных фотографий - копий подаваемых страниц с данными.
Потомок придумал и создал программу для «распознавания» этих страниц. А девушка - сержант НКВД, обученная работе с «веб-камерой» и «программой-распознавалкой» уже ловко, у меня на глазах, ввела в компьютер и «распознала» данные с листа.
Товарищ Рожков объяснил алгоритм работы программы, позволяющий преобразовывать отличающиеся, с «точки зрения» компьютера, изображения в «текстовый данные». Намного более компактные и подходящие для последующей обработки.
- Кстати, о данных. Нам пора поговорить о программировании…
Наш разговор, точнее лекция вчерашнего школьника 21 века перед академиком 1940 года была наполнена терминами и жаргонизмами компьютерного века, в которых я понемногу начинал ориентироваться.
И «хард» и «софт» 21 века имели важнейшую, общую особенность - гениальная простота!
Сложнейшая и могучая техника, поражающая своими возможностями может быть собрана даже детьми, подобно механическому набору деталек. Открытая архитектура.
Красивая, ёмкая и передающая суть терминология.
Но как далеко до этого уникального в своей простоте совершенства, даже с обрывками сведений, предоставленных потомком. Хорошо, что хотя бы магистральный путь ясен.
А после, свершив чудный экскурс в историю создания программ зари компьютерной эры, Никита Егорович ввёл меня в курс основных понятий так называемого структурно-процедурного программирования. Красота «языка программирования высокого уровня», роскошное удобство «среды программирования», потрясающая лёгкость создания на ней программ для компьютера. Изящество, мощь и… доступная смышлёным школьникам простота! «Конструирование программ» завораживало своей логичностью. Типы данных, их определение под нужды текущей задачи, безбрежные размеры доступной под задачи памяти, запредельная скорость вычислений.
Товарищ Рожков начал с программы, «забацанной по быстрому», по жаргонному обозначению потомка, рисовавшегося своими, не скрою, впечатлявшими, навыками программирования. Программа за пару-другую секунд «придумывала» свыше тридцати миллионов псевдослучайных чисел, подготавливала и запоминала («сохраняла в файл» по чудной терминологии иных времён) на накопителе в компьютере всех их.
А после пошли иные примеры. Взятые, как признался потомок - «без зазрения совести» из учебников по «Free Pascal и Lazarus».
Типы данных, подходящих для всех случаев жизни, массивы, изящество алгоритмов - циклы, условные переходы, логические конструкции, подпрограммы, функции и процедуры, символьные данные. Я видел создание и работу программ-примеров. Транспонирование матриц, в том числе и очень больших, алгоритмы работы с ними. Сортировка и поиск в массивах. Добрались под вечер даже до решения дифференциального уравнения методом Рунге-Кутты.
Вот тут-то, я наконец, понял то, что ранее теоретически пытался донести до меня потомок. Осознал легкость реализации и будущее использование таких возможностей компьютеров. Ну что такое программка из десятка-другого или даже сотни-другой строчек? А какие результаты оно может принести! И уже на ходу прикидывал все первоочередные задачи, которые могут быть решены с помощью вычислительных мощностей компьютеров будущего…
Я высказал потомку своё восхищение:
- Какая гибкость! Поразился возможностям! Удивили сегодня вы меня ещё больше.
- До этой гибкости и той элементной базы, на которой возможны все эти красоты - вздохнул Никита Егорович - пара десятилетий, скорей всего. Хотелось бы, чтобы быстрее. Не доживут эти компьютеры до 1960-го. Не дотянут!
Мне было любопытно всё. От осознания открывающихся научных перспектив, до того словечка, обозначающее большое удовольствие, снова в будущем популярного, а у нас его, вместе, со всем «прошлым миром», выкинутого на свалку истории. Вот посмотри же. Как СССР туда в 91 году сам отправился, так и вылезло. Или это случилось раньше? Надо бы как-нибудь потомка разговорить, какое оно, будущее? А то за грандиозными вещами, к которым получен волей нынешнего вождя страны доступ, не видно повседневности и обыденности 21 века. Ну, ещё будет время поговорит с ним по душам. А то обрывки какие-то ухватываю пока между умными словесами.
С программированием мы засиделись почти до 22.00, пропустив время ужина. Уже пару раз заглядывавший к нам начальник этого секретного отдела, капитан госбезопасности товарищ Поташник, не выдержал и предложил подвезти меня до гостиницы.
- Вижу, нашли общие темы. По пути поговорите ещё. Да и завтра ждём к нам. Надо обсудить вопрос с вашим сопровождением, товарищ академик. Вы у нас становитесь секретоносителем высшего уровня, так что завтра лично товарищ Берия с вами обсудит этот и… другие вопросы.
Во время поездки в мягких сиденьях ЗИС-а до моего временного пристанища, я услышал интересные сведения о неоднозначном событии 60-х годов будущего потомка.
Товарищ Рожков сообщил, что читал о том, что в конце 60-х годов в СССР было принято решение копировать более передовые «американские разработки».
- Кто-то называет это предательством, кто-то верным решением, кто-то неоднозначным. На мой личный взгляд, это была попытка путём копирования технологий и воровства «софта» как-то компенсировать усиливавшееся отставание в элементной базе. Но, в общем, раз сейчас 1940 год, то и не важно… что-там было в «иной Вселенной»
Товарищ Рожков, кстати, по прежнему придерживается этой версии, а не перемещения во времени. И у нас с ним предстоит отдельный, большой разговор о космосе и знаниях будущего о вселенной. Там будет, как я знаю, и товарищ Королёв.
Потомок уверенно излагает свои, похоже, уже обдуманные заранее мысли:
- Столбовая дорога компьютеризации уже известна. Может, другая и могла бы быть, но сейчас у СССР есть гигантская фора. И, главное - её, простите, нельзя профукать! Сейчас даже терминологии нет, ничего по сути нет. Надо задать все стандарты, понятия и «плясать» от них. Всё что можно, нужно взять из «опыта будущего». Мы сами, именно сейчас, должны задать стандарты и жёстко придерживаться их. Переходя на новые только по мере развития соответствующей элементной базы. Будет она, эта новая, полупроводниковая основа, значит и разработка ЭВМ будет поставлена на верную дорогу и никаких экспериментов со всем, что покажется кому то ужасно перспективным, но требующим идти особым путём! Никакой, например, троичной логики! Которая при всех своих якобы преимуществах так и «не выстрелила», потому что - ток есть, ток нет… высокий уровень сигнала, или низкий уровень сигнала - вот откуда идет разумная логичность двоичной логики - основы ЭВМ. Основы цифрового века.
Потомок видимо рад моим словам о том, что пообщавшись с ним ещё пару раз и решив ещё кое-какие вопросы в Москве, о сути которых, Никита Егорович, скорее всего, сам догадывается, я вернусь ненадолго в Ленинград. Откуда привезу товарища Лосева для начала работ над транзисторами. Вопрос по допуске его уже практически решён с наркомом.
Сообщаю товарищу потомку, что я жду предложений по персоналиям. Кого он помнит из тех, кто двигал науку СССР в его будущем? Не космонавтикой и атомным проектом одними же шло развитие науки советской страны? Кого он посоветует из математиков? Кто закладывал основы ЭВМ в СССР? Высказал просьбу - чтобы уважаемый Никита Егорович, собрал всё данные с компьютера и из своей памяти, касающиеся науки СССР, и оформил их в каком-то законченном виде. Пусть большинство из упомянутых им никогда и не узнает о тайне СССР, но важно всё, что он вспомнит… мы все - и я, и Игорь Васильевич, и товарищ Королёв зададим много ему много вопросов. По которым важны любые сведения. Даже крохи и обрывки могут многое дать.